Тебя укрыла стая облаков.
Ты выплываешь на спине дельфина,
Их рядом сорок-сороков,
Блестят в воде, оттенками аквамарина.

На берегу тебя встречает голубь белый.
Несёт тебе венок цветов восхода.
Из всех существ он самый-самый первый,
И, если б мог, нырнул на встречу в воду.

В лесу деревья гладки и стройны,
Тебя накормят сладкими плодам.
Ты будешь спать, и видеть сны,
У крытая волшебными коврами.

Твой сон спокоен, тих, и безмятежен,
Не хрустнет ветка под копытом зверя.
А колыбельную тебе продует ветер нежно,
И стихнет, как бы ласково жалея.

Ты побывала в чуде наяву,
Ты слышала - поют там песни звонко.
Увидела "Волшебную страну".
Увидела
жаль, только,
не надолго.

Свет
Солнца
Тает в темноте.
Средь
Елок
Тихо бродит тень.
Призраки ночи
Открывают очи,
Навевая страхи на людей.

Кто
Слаб,
Не пройдет сквозь лес.
Где
Встали
Елки до небес.
Тайные страхи
Испугают всяких
В поисках чудес.

Ты
Сквозь
Темнолесье брел.
Свой
Страх
Тайный поборол.
Все, что было страшным,
Стало вдруг домашним,
Ты себя обрел.

Я думал о высоком, о душе.
Точнее даже об одной премилой душке…
Храпело чмо на верхнем этаже
А я мечтал убить его своей подушкой.

Поверьте мне, созданье лет восьми
Предположительного женского обличья
Такие звуки привносило в мир,
Что это было, право, просто неприлично.

Я думал, что ж такого есть в одном
Отдельно взятом этом мелком детском теле,
Чтоб дверь в купе ходила ходуном
И стекла звонким колокольчиком звенели.

И средь ночи, не выспавшийся, злой,
Внезапно был я осенен одной догадкой:
На верхней полке — киборг неживой,
Что эту ночь ведет в режиме подзарядки.

Я посмотрел внимательно вокруг,
Нашел розетку и, уже предвидя отдых,
Все отключил. И стало тихо вдруг.
А киборг скрипнул, пискнул… и испортил воздух.

И я рванулся прочь от киборгесс
И ночь доспал в полукупе у проводницы.
А за окном седых деревьев вереница
Летела прочь, мой исцеляя стресс.
©2007

Однажды вечерней тоскливой порой
Троллейбуса я дожидался.
Общественный транспорт вообще — геморрой,
Но личный я брать не пытался.

"Нам "Брабусы", "Лексусы" — даром не нать,
Пусть в них колесят имбецилы,
Проехать в троллейбусе — тишь, благодать..." —
Вот мысль, что мозги мне сверлила.

Но вдруг я в такую фемину попал
По людям блуждающим взглядом,
Что сразу добавилось тех, кто стоял
С прелестницей этою рядом.

Милашка, кокетка, услада для глаз,
Мужскому началу отрада,
С такой бы в стог сена в полуденный час,
И счастья другого не надо.

Я ей произнес: "Это, видимо, сон,
Но Вас я, сударыня, знаю,
По ликам богинь, по картинам мадонн.
Колени пред Вами склоняю.

Я в снах своих слышал как чудно звучит
Ваш ангельский трепетный голос,
Поверьте, я к чувствам высоким открыт
И даже практически холост.

Не верите? Право ж, хотите, я Вам
Свой продемонстрирую паспорт?"...
Но все мои планы порушил к чертям
Общественный, мать его, транспорт.

Троллейбус пришел и, устало вздохнув,
Расправил рогов параллели.
И девушка милая, смачно харкнув,
Исчезла в троллейбусном теле.

Эх ты, верблюдица! Мой жгучий костер
Погас в твоем бежевом топе.
Так пусть же тебя оштрафует шофер
И высадит где-нибудь в жопе.
©2006

Подайте кто-нибудь кефиру.
Вчерашний Бахус давит грудь.
Когда вернулся я в квартиру,
Хоть намекните кто-нибудь?

Кого вчера мы провожали...
И как добрался я домой...
И с кем мы ёлку наряжали...
И где мобильник, кстати, мой...

Вчера от нас все были в шоке.
Еще бы! Это ж был кураж.
Под Уитни Хьюстон в караоке
Мы пели хором "Отче наш".

Веселья бурное теченье,
Нас как на рафтинге несло.
Как все же хоровое пение,
Роднит сидящих за столом!

Креветки с пивом, литр тэкилы,
И "полировка" вискарем...
А дальше? Дальше ж что-то было?
Ау... Живые! Центр!!! Прием!!!!!!!!
©2005

И еще акростих один. Для тех, кто знает что такое акростих

Знает чеканщик по пыли и пекарь,
Ассенизатор, дантист и завмаг:
Есть уж такие реалии века —
Быть безработным — нельзя ну никак.
А коли принят уж ты на работу —
Люди не смотрят теперь с высоты.
Авторитет, по большому-то счету,
Разом повысил свой в обществе ты.
Администратор сети и могильщик,
Бизнес-мужчина и бизнес-мадам —
Опытных граждан с собаками ищут
Тысячи фирм и контор тут и там.
А согласись, это очень весомо —
Быть уважаемым. Так что — Вперед!
Легок и быстр — на работу из дома!
Я за работу всегда! Круглый год!
©2005

Нам все равно,
Кто превратил страну в большую зону
И нам от этого ни холодно, ни горячо.
Три раза перекрестимся святому звону
Три раза плюнем через левое плечо.

Так мы живем
В хмельном бреду под гвалт и крик,
Под лязг цепей дверных замков и ставень.
А среди мусора все также спит старик
И также рядом на троих бутылку ставят.

И ничего…
Ни святости, ни цели, ни земной любви.
Безумной, верной, что б до крышки гроба.
И ни друзей… Таких, что только позови.
Одно кругом предательство и злоба.

Устала что-то…
А бывает, просто хочется сказать,
Проснувшись утром: «Здравствуй, мой любимый».
Простить отца и мать не проклинать,
Забыть о том, что мы нечаянно счастли`вы.

http://www.stihi.ru/avtor/lagys

Тузик и грелка.

Я, походы люблю, на природе в своей я тарелке,
Обошёл Селигер, Колыму, Подосинки, Донбай,
Брал с собою в походы всегда водки полную грелку,
И туристы просили меня иногда – «Наливай!»

Но однажды я гости попал к одной старой карелке,
Это было давно, может лет даже тридцать назад,
Её маленький пёс играл старою рваною грелкой,
Грыз, резвился, ругался и лаял щенок не впопад.

Он совсем ещё глупенький был, и совсем ещё мелкий,
И играя, бросал на хозяйку свой преданный взгляд,
Но по-взрослому жёстко он грыз свою старую грелку,
Как давно это было, наверно лет тридцать назад.

А потом пришли люди, туристы, мы выпили водку,
Громко песни орали, а грелку метнули в кусты,
Нам карелка варила в огромнейшем чане похлёбку,
От похмелья лечила нам души, мозги, животы…

Я попал в этот край через годы безумных скитаний,
Я нашёл это место, где бабка – карелка, когда-то жила,
Только не было там ничего, кроме ветра истошных рыданий,
А на месте её хуторка снег лежал вместе с пеплом, песок и зола.

Вдруг услышал я шорох, подумал: «Словил, что ли белку?»
Вроде водку не пил, да и не был давно на рогах,
На поляну зашёл старый пёс, а в зубах он держал мою грелку!
И виляя хвостом, у меня, по-хозяйски улёгся в ногах.

Что мой друг, вспомним время былое, помянем карелку,
К сожалению, прожитым годам уже и не рад,
Тузик также как в те времена трепал старую грелку,
Это было давно может лет эдак тридцать назад…..

Летним днём, когда солнце не парит,
И не ссыт небо тухлым дождём,
По тропинке шёл пьяный Гагарин,
Потихонечку, на космодром.

По дороге под жопу пнул девку,
И сапог зафоршмачил говном,
Напевал он под нос перепевку,
Про оленей и про космодром.

Вдруг откуда-то из-за сирени
Будто зеки из мрачной тюрьмы,
Вышли, тихо шатаясь, олени
И они тоже были пьяны.

И Гагарин им вдруг улыбнулся,
Словно старым знакомым друзьям
Правда, тут же чуть не навернулся,
Потому что бухой уж был в хлам.

Он оленей обнял, он прощался,
С ними, с лесом и мирным теплом,
Перед стартом слегка проблевался,
У ракеты поссал, за соплом.

Вот и старт дан, остались мгновенья,
Космонавт почесал свой прибор,
Он «Поехали!» крикнул оленям
И огнём громко пёрднул мотор.

На орбите огромной вселенной,
Юра кашу из тюбика ел,
Вспоминал своих грустных оленей,
От волненья пердел и потел.

Но не долго полёт продолжался,
Сделав в воздухе восемь кругов,
Наш Гагарин опять оказался,
У знакомых оленьих кустов.

Но оленей там не оказалось,
Видно так было нужно судьбе,
Тольку куча какашек осталась,
На последней оленьей тропе.

26.06.2006.

Перед глазами древний мрак.
В нем россыпь огоньков.
И чья-то властная рука
Их гасит, студит кровь

Лишает мыслей, жажды жить...
Мы все сойдем во мрак.
И взгляда в зеркало судьбы
Не избежать никак.

Вопрос - что я увижу в нем?
Ярость, любовь, печаль?...
Лик ангела, небесный свет?...
Последнюю скрижаль?

Утро, солнце уже всходит,
Алым красит небосвод.
Первый луч его растопит
Снов завесу, мрак уйдет.

Мир потянется в кровати,
Отряхнет остатки сна.
Воздух чист, еще прохладен.
Молчаливы небеса.

Молчалив огромный город.
Пусть оплавленный асфальт.
Стены зданий в серой саже.
Им, наверное, нас жаль...

Жаль, что сами мы избрали
В бездну путь свой, в никуда.
Все свершилось за минуты,
Коротка была война.

Миг и шахты опустели,
Сотни солнц слепили мир...
Когда свет и пламя стихли
Навсегда замолк эфир.

Кто-то, спрятавшись под землю
Выжил все же, уцелел...
Но апокалипсис свершился,
Те, кто выжил - не у дел.

В душном тесном полумраке
Запечатаны они...
Президенты, генералы...
Месяцы остались, дни

Пока кончится "соляра",
Генераторы замрут...
Тишина сомкнет ладони,
Мрак и холод будут тут...

Утро, солнце уже всходит,
Алым красит небосвод.
Первый луч его не сможет
Растопить могильный лед.

Белка.

Как-то раз на сезона открытьи,
Я с друзьями в хламину упился,
И поскольку был в сильном подпитьи,
Крепким сном я в палатке забылся…

Среди ночи часов так в двенадцать,
Ко мне кто-то в палатку ворвался,
И пошёл по палатке метаться
Я ж со страху чуть не обосрался.

Но собрался и взял себя в руки,
Только мысли летали с похмелья,
Вдруг мои взреепенились брюки,
И мне стало тут не до веселья.

Вижу вроде зверёк непонятный
Да в моих ковыряется брюках,
Ха, не скрою, мне было приятно,
Правда, думал, что это лишь глюки.

А что было там дальше, не помню,
По утру я с трудом продрал очи,
Встал с тяжёлой больной головою,
На до мною весь лагерь хохочет.

Только глазки стыдливо прикрыла,
Горделивого вида девчушка,
Кровь моя даже в жилах застыла,
Я подумал: «Не эта ль зверушка?

Ночью тайно прокралась в палатку,
Чтобы ночью со мной куролесить!
И в ширинку забралась украдкой»
Надо всё окончательно взвесить!

Славо богу, хоть не малолетка!
Да уже голова не болела.
Я спросил: «Как зовут тебя детка?»
А она мне ответила: «Бэла!»

Москву засыпало снегом
Доллар снова упал
Лужков сносит дома в "Речнике"...

Гагарин шёл по тропинке
Девка сидела в сирени
Сапоги, лопух, калинка, космодром...

Чукча.

Я чукча. Охотник я смелый и ловкий.
Моржа завалить могу хоть монтировкой,
Не моюсь годами, не мёрзну в морозы.
Всё время бухаю, нельзя быть тверёзым.

Стреляю я метко, хоть пьяный в дымину,
С двух метров я глаз попадаю пингвину,
С пяти я оленю в рога попадаю,
И всё потому, что всё время бухаю!

Люблю я геологов и уважаю,
Естественно с ними я тоже бухаю.
Они выручают, спиртягу привозят,
Что жизнь облегчает при сильном морозе.

Супруга моя строганину строгает,
Однако она тоже не просыхает,
Мне ней хорошо, мы с ней всё успеваем,
Оленей пасём и конечно бухаем!

А мой друг шаман на тамтаме играет,
Играет всегда, потому что бухает,
Когда он колдует, то часто шмаляет,
А после в яранге моей отдыхает.

А дети мои на снегу зажигают,
Друг в друга оленьи какашки кидают,
Они у меня ерундой не страдают,
Хоть периодически тоже бухают!

Сестрёнка кухлянки свои не стирает,
Ей некогда, она с шаманом бухает,
Она молодец-это я точно знаю,
И выбор, однако, её одобряю!

Девчонки у нас на морозе рожают,
Без боли и мук, потому что бухают,
Замёрзших геологов, что простывают,
Своими телами отогревают!

Люблю я свой Север, однако, как водку,
На город я не променяю Чукотку.
Хоть мне Абрамович и не помогает,
А всё потому что наверно бухает!

Ну, вот я закончил рассказ свой короткий,
Оленей запряг, надо ехать за водкой.
Сегодня старейшим своих поздравляем,
Сегодня наш праздник, мы снова бухаем!