История безмолствует,
Свидетелей уж нет.
Холодный камень кладбищ,
Здесь оборвался след

Великих преступлений,
Предательств и измен.
У призраков не спросишь
Какие тайны в плен

Попали - к смерти в лапы,
Кто был злодей, герой,
И кто взошел на плаху
С поднятой головой.

И кто молил пощады,
А кто смеялся вслед.
Мы даже не узнаем
Кто видел тьму, кто свет:

За кем спустились ангелы,
А кого дьявол звал.
Весь лабиринт истории
Как дом кривых зеркал.

В них истина меняется,
Превращаясь в ложь.
Достаточно лишь слова
И вместо розы нож,

Влюбленный станет мавром,
Развратом станет страсть.
Ведь это в общем просто
О мертвых память красть.

Две строчки из учебника
Стереть, меняя знак.
И вот мудрец исчезнет,
Вместо него - дурак.

Они сражались вместе?
Нет - кровные враги.
В бокал налили яду?
Нет, ели пироги

С яйцом, грибами, луком.
И пили вместе чай.
И разошлись довольные
Друг другом. Невзначай

Дантес тогда промазал.
А Пушкин водку пил.
Кто будет разбираться
Кто спился, кто убил.

Так правится история.
Слова, чернила, лист.
И тот кто был тираном
Вдруг набожен и чист.

И реки крови смоем,
Зачем пугать детей:
Вино текло рекою.
Все просто, только верь.

Я не хочу, не верю.
И не могу забыть.
Жаль только я не вечен,
И не в силах сохранить

То, что случилось раньше
Для тех, кто после нас
Макнет перо в чернила,
Чтоб дописать рассказ.

Странные сны я вижу порой.
Я в них то наблюдатель, то главный герой.
Две армии встали - им счет легион,
Как две стены стали. Меж ними лишь он:

Фигурка-песчинка и руки пусты.
Желание-дикость: тех, кто мосты
Сожгли друг меж другом, остановить.
Желание-глупость. Я - он. Как мне быть?

Миг, сталь всколыхнулась, я падаю ниц,
Закрывшись руками от тысяч убийц.
Но сталь и не ранит, проходит насквозь:
Нет ран или крови. По коже мороз.

И я поднимаюсь. Вокруг меня ад.
Хочу крикнуть "хватит", вернутся назад
В тот миг перед битвой, все остановить.
Но мир начинает вдруг таять и плыть,

Словно из воска. Спускается тьма.
Я вновь между армий и мысль одна:
Не дать им столкнуться. Но тут по плечу
Стучит меня кто-то, во тьму вновь лечу.

Мир где нет армий. Здесь только старик,
Седой головой покачав, говорит:
"Их не остановишь, свой выбрали путь.
Ты здесь, чтобы помнить и просто взглянуть

На грустный финал, что свершился давно.
И твоему миру так пасть суждено."
Жаль сон не изменит порядка вещей.
По-прежнему мир мой всего лишь мишень.

В споре всегда две истины,
Порой и не понять
Чья истина правдивее.
И тяжело признать

Что ты мог ошибиться,
Поверить и простить,
Не затаить обиду,
Не жаждать отомстить.

Так начинались войны
И длились сотни лет.
Пока не находился
Единственный ответ:

Истин и правда несколько,
У каждого своя.
Навязывать другим
Мы их невправе никогда.

И мир, какой бы ни был,
Стократ лучше войны -
За ложь или за истину
Уничтожать должны

В ней стороны друг друга.
Достаточно лишь знать:
В войне неправы оба,
В ней можно проиграть,

Но выиграть навряд ли.
Цена всегда одна -
Жизнь тех кого мы любим.
Не стоит свеч игра.

А верить в свою правду
Есть право у всех нас.
Никто из нас невправе
Только отдать приказ

Искоренять неверных,
Жечь села, города.
Их правда не исчезнет
Даже с ними навсегда.

Бесконечны силы света.
Бесконечны силы тьмы.
Только люди, жаль, не вечны.
Странны правила игры.

Тьма нас искушает силой,
Свет наградой, суля рай.
Ангел с демоном склонились,
В уши шепчут "выбирай".

Но зачем вам наши души?
Просто гирьки на весах?
Мир живет и тьма не тает,
Свет не гаснет в небесах.

Да и нам не стать другими,
И зачем, какой в том прок?
Вот тиран на черном троне,
На кресте слепой пророк -

Роль привносит в жизнь их смысл.
Остальным же наплевать,
Все равно за кем на плаху
И кто будет их карать.

Я жесток, циничен? Может.
Я всего лишь человек.
Рай ли ждет меня, не знаю,
Или ад. Мой краток век.

Как я жил, к чему стремился,
Чего жаждал всей душой,
Зло, добро ли выбираю -
Этот выбор только мой.

Вы судить меня не вправе.
Я не слышу ваших слов:
Демонов посулов сладких,
Ангелов из моих снов.

Это ваши, в общем игры.
Каждому из нас свое.
Человеку жизнь без смысла,
Вам же цепи и клеймо.

Почему я должен выбрать?
Вы чужие для меня.
Тьма и свет - слова и только,
В них нет силы, нет огня.

Как и в храме нету бога,
Ладан, свечи, тишина.
Не хочу под ваши флаги,
Это не моя война.

Ад сулите? Что ж, посмотрим.
Рай? Я не святоша, нет.
Черный, белый - цвета смерти.
Это, в общем, не мой цвет.

Зелень луга, неба - синий,
Солнца - желтый, красный - кровь,
Фиолетовый - мне грустно,
Апельсиновый - любовь.

Звук дождя и крики чаек,
Шорох листьев на ветру.
Не хочу на вас я время
Тратить - мало самому.

И пусть жизнь моя не вечна,
Пусть вы встретите меня,
В блеске стали, в свете ликов,
В жарком пламени огня.

Не пойду я с вами вместе.
Войны, цепи - выбор ваш.
Не старпер небесных войн,
И не друг, не брат я ваш.

Человек. Это так просто
И так сложно - просто жить:
Не бояться гнева света,
И вечной ночи не служить.

Возвращался с работы вечером,
Предвкушая ужина вкус,
Я увидел девушку с плеером,
И сосавшую чупа-чупс…

Она губы сложила веером,
Будто маленький детский пупс
Хороша эта девушка с плеером,
И сосавшая чупа-чупс…

Занедужил я крайним Севером,
И в зимовке глотая грусть,
Вспоминал я девушку с плеером,
И сосавшую чупа-чупс….

Жизнь моя пронеслась конвейером,
Вот на землю с небес вернусь
Вновь увижу ту девушку с плеером,
И сосавшую чупа-чупс!

Пыль в глаза.

Ух, как я тут над репликой смеялся,
Не думал, что могу так хохотать!
Смешно, как кое-кто не побоялся…
Другим в глаза тут пыли напускать….

Есть типа «Стёб» и мы над ним стебёмся,
Такой вот, так сказать, культур-мультур,
И часто мы над умными смеёмся,
Но почему то больше любим дур…

А может, просто пользуем порою,
Физически и для забавы глаз,
Как говорят: положено герою,
Использовать, как раз, таких зараз!

А что же можно делать с глупой дамой,
С блондинкой, иль с брюнеткой, например,
С гламурно-глупо-чопорной, упрямой,
Навряд ли уживётся кавалер….

А с умной можно многого добиться,
Создать семью, детей, в достатке жить,
Ведь счастье стимулирует трудиться,
Когда есть деньги, можно всё купить!

И хоть не в деньгах счастье изначально,
Пусть даже не хватает их сполна,
Приоритет мужчины, идеально:
Мир, дом, работа, дети и жена!

На Чукотку навострил я лыжи,
На ноги напялил торбаза,
Взял спирт, карабин, стакан и пыжи,
И рванул, куда глядят глаза.

По тайге несёт меня тачанка,
Холодно, укрылся с головой,
Там согреет тёплая чукчанка,
Пахнущая водкой и м..смолой.

Там не проходили пионеры,
Там шаман очистит от грехов
Там витает запах жира нерпы,
И костёр с оленьих котяхов…

Там рожают женщины в морозы,
В пятьдесят по Цельсию в снегу,
И туда не ходят паровозы,
Разрезая рельсами тайгу.

Только мы помчимся утром ранним,
На оленях заметав следы,
И посмотрим мы на север крайний
Вспомнил песню я Кола Бельды.

Хорошо здесь и мороз не старит,
Думал и задумчиво курил,
Жаль, мне Абрамович не подарит,
Север крайний, что я полюбил!

Мир порой прост, как две копейки
И часто сложен без причин.
Тому виной судьба-злодейка
Или, возможно, глупый джинн?

Хотелось знать бы, кто решает
Что суждено нам: минус, плюс?
Зачем же в бога он играет,
Зачем ему сей тяжкий груз?

Не знаю, может, все иначе?
Нету ни бога, ни судьбы,
Причин событий слишком много,
Они нам просто не видны?

Мы слишком слепы и привыкли
Считать, что случай тоже слеп,
Что мы всего лишь толпа пешек.
Как же порою мир нелеп.

Словно путник, не успевший
На последний самолет,
Серой птицей, изменившей
Свой обычный перелет

Я бреду в тумане жизни
И несу поклажу лет.
Словно гость в своей квартире,
Как чужак в своей семье.

Я люблю сочинять хокки,
Преимущественно по - пьяни,
Хокки, они ж, как гонококки,
Капают, иногда льются струями.

Этот жанр тупее маразма,
Смысла в нём нет никакого,
Как в философии Роттердамского Эразма,
Вроде умного, а вроде тупого.

Почему я всё время бухаю?
Потому что в этом хокки виноваты,
За то жанру не изменяю,
Не пишу, как Алешковский, матом.

Вот и живу я на этом свете,
Разрываясь между хокками и водкой,
Не читайте вы мои маразмы эти,
Глупый этот стих и потому короткий….

Улыбнитесь лабрадоры.

На прогулке по парку собака ныряет в кювет,
Там она приседает,
Лучше, ведь облегчения нет,
Ногу бодро поднять и поссать на бордюр,
Мордой ткнуться хозяйке в пальто от кутюр.
Улыбнитесь лабрадоры,
Пусть неведом будет нашим душам страх
Улыбнитесь лабрадоры,
Это лучший кайф для вас отлить в кустах,
Это наша судьба
Жить не можем иначе

Мы жилье защищаем,
Рискуя, гоняем ворьё,
И детей охраняем, превращаем игрушки в тряпьё,
Миска с кашей, мосол и кусок колбасы,
Разгрызём, всех порвём, ты хозяйка не ссы.
Улыбнитесь лабрадоры,
Ведь опасность это всё-таки пустяк,
Улыбнитесь лабрадоры,
Нам поесть, подраться, наша жизнь ништяк,
Это наша судьба,
Жить не можем иначе….

В.И. Ленину (Ульянову).

В это трудно конечно поверить,
Только я в этот день не молчу,
Ведь сегодня все сто тридцать девять,
Исполняется, лет, Ильичу!

А в далёком году двадцать пятом
Ужас, как это было давно,
Наш Ильич на субботнике с матом,
Поднимал надувное бревно!

А до смерти чуть-чуть ему вроде,
В голове ГОЭРЛО носил план,
Подрывала здоровье Володи,
Пуля подлой эсерки Каплан.

Но он нёс то бревно, не снимая,
Кепки старой своей с головы,
Пролетарской походкой хромая,
По раздробленным камням Невы.

Улыбался, не чувствуя тяжесть,
Буржуазного гнёта, бревна,
Он не знал, что совсем скоро сляжет,
И не встанет уже никогда…

Голова заслонила подушку,
Вздох последний поймали уста,
Не обнимет он больше Надюшку,
И не скажет её нежно: «Крупа!»

В Мавзолее в истерике пьяной,
На забытый, смотрю, вождя прах,
Он великим был Ленин-Ульянов,
И всегда будет в наших сердцах!

В этот день я на площади Красной,
Прежде чем «Беломор» закурить,
Крикну буржуазии ужасной:
Ленин жив! Он всегда будет жить!

Ура, товарищи!!!

Я не вижу домов, только слабые контуры.
Я не вижу света, только светлые блики.
Я не вижу дорог, но чувствую стороны.
Вокруг никого, но я слышу крики.

Я не вдыхаю воздуха, но чувствую ветер.
Он не дует в спину, но целует мне волосы.
Я хочу идти, но под ногами нет тверди.
Я хочу говорить, но не слышу голоса.

Я знаю - зима, но мне не холодно.
Я знаю, шел дождь, но нигде нету луж.
От обилия еды бывает голодно,
Но я не ел, и это не хуже.

Я знаю, что где-то все, как по старому,
Но я знаю, что я не вернусь никогда.
Я открыл одну дверь, в бесконечной комнате.
Всего одна дверь, это дверь в никуда.

Шумят деревья на ветру неспешно.
Чуть плещет рыба под мостом, в кувшинках.
Не вижу я, но рядом, ощутимо
Сидит товарищ, в кожаных ботинках.

Считать на небе звезды - надоело.
И пиво уж давно не лезет в глотку.
А, по хорошему, давай пойдем на дело.
Возьмем вина с собой. вина? а лучше водку!

Куда идти двоим друзьям осталось,
Когда в деревне спят давно, наверное?
Но, вон костер, а может показалось?
Проверить надо, а гадать - не дело.

Пошли вперед, свернули на тропинку.
Стараясь не шуметь, идем к опушке.
И, на глазах у нас открылася картина.
Действительно - костер, почти потухший.

Одни лишь угольки краснеть остались,
На них как раз собрались жарить мясо.
Мы встретились, все дружно рассмеялись!
Шашлык уже поспел - вот прекрасно.

Конечно здорово сидеть в лесу всем, вместе.
Забыть про все дела, и все проблемы.
Но время движется, а не стоит на месте,
Придется уходить - а это скверно.

Но, тем не менее все не прошло напрасно,
Ничто не пропадет, вот так, бесследно.
Осталась память, память о прекрасном!
А что-то впереди нас ждет, наверное.

Но ищут всё-таки что-то люди,
Женщины ямы копают в песке
До самой смерти своей копают,
Безумной смерти, в одинокой тоске.

И долго ищут, но не находят.
лишь струится, сухой, меж пальцев песок
Сдирают в кровь красивые руки,
Желая достать себе счастья кусок.

Что может хранится в оранжевых дюнах
В бездонных недрах безводных пустынь.
Камень прозрачный, алмаз драгоценный,
Дороже он им сотни всяких святынь.

И кому в руки достанется камень.
Та счастье своё с ним в руках обретёт.
Та будет любить, и будет любима.
Хорошего, верного мужа найдёт.

Но так просто камень ты не достанешь,
Можно долго, в песке, руками скрести.
Но если ты веришь, что может быть счастье,
Ты - сможешь его на дороге найти.